Поделом мне.

С чего я вообще решила, что могу ставить ему условия?

Кажется, он того же мнения.

Он не появлялся на складе ни в понедельник, ни во вторник.

Он старше и опытнее. Во всем.

Возможно, он решил, что тратить на меня энергию того не стоит.

Ну, и отлично.

Я не жалею о том, что решила кусаться, вместо того, чтобы заткнуться.

Ничего все равно бы не вышло. Мы слишком разные. И он несвободен.

Привычная тоска скручивает грудь.

Дурочка.

Кто вообще влюбляется с первого взгляда?!

Ведь я именно это и сделала. Не знаю, что в нем нашла! Это… необъяснимо…

Все это к лучшему. Мне не придется страдать, как маме, потому что я тоже выброшу его из головы.

— Алло? — хрипло говорю в трубку, откопав в кармане куртки свой трезвонящий телефон.

Номер был неизвестный, но вопрос на том конце провода все равно застает меня врасплох.

— Это парикмахерская? — интересуется женский голос.

— Что? — спрашиваю настороженно.

— Куда я попала?

— В булочную, — отвечаю резко.

— Извините, — кладет трубку.

— Достали, — возвращаю телефон в карман, готовясь к тому, чтобы сойти с автобуса.

Теперь я настороженно отношусь ко всему. Даже к звонкам с неизвестных номеров.

В бухгалтерии фирмы Фроловых как обычно сосредоточенное стучание по клавишам.

Все время, пока переставляла ноги, добираясь до нее, игнорировала тот факт, что ЕГО машины на стоянке нет.

Ну, и ладно, черт возьми!

— Это вам… — останавливаюсь над столом Ирины, потроша свой пакет.

Вручаю ей оплетку для цветочного горшка, которую сделала сама.

— Это для вашего цветочка, — пытаюсь улыбаться. — Ручная работа.

Сегодня последний день моей работы. Я планирую задержаться насколько это возможно, чтобы добить этот проклятый архив и навсегда забыть о том, как пахнет вековая пыль.

— О, какая прелесть! — изумляется она, поперхнувшись своим чаем.

Рассматривает мой подарок, щупая нитки и плетение.

Она здесь далеко не “первый” человек, но она поила меня чаем и угощала конфетами. Думаю, что она это заслужила.

— Спасибо, Карина, — ее щеки слегка розовеют. — Сейчас примерю!

Расстегивая куртку, плетусь к своему столу. Пока загружается компьютер, грею дыханием замерзшие руки.

Сегодня механическая работа радует меня как никогда.

Я просто вбиваю эти чертовы буквы и цифры в таблицу, не думая.

— Двери закрывают в девять, — сообщает Ирина, надевая перед зеркалом пальто.

— Хорошо, — бормочу, посмотрев на часы.

Уже почти восемь, и кроме нас с ней здесь никого нет.

— Если захочешь подработать еще, обращайся, — говорит, довольно улыбнувшись мне напоследок.

— Спасибо…

Щуплая стопка документов на краю стола выглядит, как последний рывок, но моя скорость явно падает.

В половину девятого я не чувствую свою задницу и моргаю, когда рабочую область монитора компьютера вдруг заслоняет всплывшее окно какого-то внутреннего чата “Пряничного домика”.

Я этим чатом никогда не пользовалась и даже не знала, что он у меня есть.

“Ты собираешься сидеть здесь до утра?”, — читаю висящее на экране компьютера сообщение.

Глава 20

Карина

Пару раз моргнув, я кусаю губы и перечитываю сообщение опять и опять.

Ник отправителя не говорит мне ровным счетом ничего. Это просто набор случайных цифр, но сердце уже подскочило к горлу и вовсю колотится о ребра.

“Зависит от того, кто это спрашивает”, — стучу пальцами по старомодной клавиатуре выделенного мне компьютера.

В тишине опустевшей бухгалтерии эти звуки отражаются от потолка и стен и сыплются мне на голову, заставляя ерзать по стулу. Кажется, для меня весь мир вдруг резко перестал существовать.

“У тебя много вариантов?”, — получаю логичный вопрос.

Нет. У меня, черт возьми, совсем не много вариантов. Если бы их было много, меня бы не выворачивало наизнанку, как сумасшедшую.

“Чокнутый сталкер, сумасшедший маньяк, Денис Фролов…”, — решаю все же набросать вариантов и жму “энтер”.

“Последнее”, — отвечает он. — “Так что, ты собираешься здесь заночевать?”

Я сглатываю.

Черт, как же я волнуюсь!

Решаю не задавать ему дурацких вопросов, вроде “почему ты интересуешься” или “зачем тебе эта информация”. Он здесь. Возможно, за стеной. И он явно не заблудился.

“Я почти закончила”, — отвечаю на его вопрос.

“Что для тебя значит “почти”?”, — читаю на экране.

Тоскливо посмотрев на стопку оставшихся документов, печатаю:

“Это приблизительно пятнадцать минут”

“Ок”, — получаю ответ.

Чтобы вернуться к работе мне требуется титаническое усилие над собой. Буквы и цифры разбегаются из головы, особенно когда пять минут спустя он появляется в дверях кабинета.

Смотрю на него через всю комнату, сжимая бедра и почти не дыша.

На нем толстовка без капюшона и джинсы, которые сидят потрясающе на узких тренированных бедрах. Подмышкой зажата парка, лицо гладко выбрито, волосы небрежно зачесаны набок, ссадины на скуле почти не видно.

Он красивый настолько, что у меня в глазах слепит.

Линолеум скрипит под его ботинками, когда шагает ко мне, обводя помещение таким взглядом, будто видит все это впервые.

Я не спускаю с него глаз, а его глаза падают на меня.

Остановившись над моим столом, Денис изучает мое лицо, персиковый пушистый свитер, в который я одета, лежащую на груди косу, в которую я кое-как собрала свои волосы.

Смотрит в мои глаза, и я почти лишаюсь дара речи.

— Привет… — вылетает из меня.

Повернув голову, он смотрит вокруг себя и, бросив свою куртку на подоконник, отвечает:

— Привет.

После этого берет свободный стул и усаживается в двух метрах от меня. Вытянув вперед длинные ноги и забросив за голову руки, принимается молча на меня смотреть, будто пришел в кино.

Переведя глаза на монитор, пытаюсь работать, но за мной пристально и расслабленно наблюдают два голубых глаза, и это, твою мать, нервирует!

Возможно, я вбиваю в таблицы абсолютную белиберду, но меня почти не мучает совесть.

— Что с твоей машиной? — слышу и поднимаю глаза.

Черт, черт, черт!

Он такой привлекательный, что мне хочется его съесть.

Я напоминаю себе о том, что парням не нужны проблемы девушек. Этому и подавно! Но он интересуется моей машиной, потому что в тот день, когда Васька застряла у черта на куличках, я обмолвилась о том, что моя машина сломалась.

Он запомнил.

Почему бы и нет, он же не идиот.

На меня обрушивается слепая потребность высказаться, черт возьми.

— У нее что-то стучит, — снова смотрю в свой монитор.

— Где стучит? — уточняет Денис.

— Где-то справа…

Он молчит, а я не могу себя заткнуть.

— Еще, у нее шины проколоты, — впиваюсь глазами в экран. — Даже не знаю, чем можно проколоть шины? Вдруг я тоже захочу кому-нибудь их проколоть?

Я закипаю. От собственного бессилия и злости.

Воздух вырывается из носа, и я с вызовом смотрю на сидящего напротив парня.

Он чуть хмурит брови, глядя на меня задумчиво.

— Шины можно проколоть разными способами, — говорит медленно. — Например, охотничьим ножом. Можно и канцелярским, но придется повозиться. Как давно проколоты твои? — интересуется, будто между делом.

— Дай-ка подумать, — изображаю задумчивость. — А знаешь, плевать когда. Я просто хотела узнать, чего еще могу ожидать от твоих дружков? Может, мне камень прилетит в окно? Или на коврик подкинут дохлую крысу?

От всего этого у меня щиплет в глазах.

Он выпрямляется и упирается локтями в разведенные колени.

— Я не психоаналитик, но думаю, с крысой никто заморачиваться не будет, — отвечает хрипловато.

— О, — фальшиво улыбаюсь. — Это успокаивает. Я крыс ненавижу.

Он смотрит мне в глаза, а сейчас для меня это слишком, поэтому отворачиваюсь и смотрю в темное окно.