— Ты голодный? Я сделала лазанью. Будешь? — спрашивает подчеркнуто будничным тоном.

— Да, — отвечаю, бросив на комод свою куртку.

Ее глаза кружат по моему лицу.

Она не знает, чего от меня ждать, и это правильно.

Выгибаю брови, изображая немой вопрос.

Чуть поджав губы, она идет на кухню. Я направляюсь следом и сажусь за стол, прихватив по дороге лежащее в вазе яблоко.

Ника старательно делает вид, будто ничего особенного не происходит, но ее волнение выдают всякие мелкие детали. Вроде того, что она забывает надеть перчатки, прежде чем схватиться за стоящую в духовке посуду или того, что локтем она задевает стоящий на краю барной стойки стакан.

Он падает на пол. Осколки разлетаются во все стороны, после чего вокруг нас образуется мертвая тишина.

Замерев у холодильника, Ника переводит на меня глаза и выпаливает:

— Не смотри на меня так.

— Как так? — интересуюсь.

— Вот так, — она пожимает плечом и резко меняет свое поведение.

Становится спокойной и расслабленной. Подойдя к кофемашине, принимается ее загружать.

Я уже не уверен в том, что знаю ее достаточно хорошо, но мне на это насрать. То, что я знаю о ней наверняка — она любит жизнь, в противном случае в коридоре на входе не громоздились бы гора брендовых магазинных пакетов. Не уверен, что в данном случае это имеет значение, поэтому, встав из-за стола, направляюсь к поставке с кухонными ножами и достаю нож среднего размера.

Рассматриваю его, вертя в руке.

— Что ты делаешь? — Ника делает два шага в сторону, прижимаясь поясницей к столешнице.

Бросив на нее взгляд, спрашиваю:

— Ты знаешь, что вены нужно резать вдоль, а не поперек?

Примеряю нож к своему запястью, чуть резанув по коже.

Острый, зараза…

— Денис! — выкрикивает в панике.

— Хочешь попробовать? — интересуюсь, протягивая нож ей.

Сжав губы и громко дыша, она смотрит то на меня, то на него. Опять выгибаю брови, призывая ее не тормозить.

На ее щеках появляются красные пятна.

— Дать побольше? — спрашиваю ровно.

Злость в ее глазах меня не пугает. Я не слышал, чтобы самоубийства совершались от злости.

На ее пальце все еще присутствует кольцо, напоминая мне о том, как мастерски она умеет творить херню, но масштабы ее херни я могу проверить, только прощупав границы.

— Я оставлю его здесь, — кладу нож на стойку. — Развлекайся.

Развернувшись, направляюсь к выходу, больше не собираясь сюда возвращаться.

Резко оборачиваюсь на звук бьющегося стекла. Осколки кофейной чашки добавились к тем, что остались от стакана.

Схватив нож, Ника заставляет меня испугаться, но только на секунду, потому что, размахнувшись, она швыряет его в стоящий на подставке сервиз.

— Кто она?! — орет, сбрасывая на пол форму с лазаньей. — Кто?!

Я не собираюсь отвечать. Единственное, на что я способен, проследить за тем, чтобы она случайно не поранилась.

— Думаешь, можешь просто так уйти к какой-то шлюхе?!

— Ника, — говорю вкрадчиво. — Прекрати.

— Я подожду, когда ты натрахаешься, — тычет в меня пальцем. — Посмотрим, как ты тогда запоешь! Возьмешь ее с собой в Москву? Она в курсе, что ты уезжаешь?

Она наступает на охеренно больную мозоль, и я непроизвольно напрягаю челюсть.

— Мне пора, — бормочу, двигаясь к выходу.

— Ха-ха–ха… — смеется мне в спину. — А с родителями ее познакомишь?

Молча шнурую кроссовки, пока она продолжает вываливать на меня дерьмо, выскочив в коридор вслед за мной.

— Передавай привет своей шлюхе! — выплевывает мне в спину, когда берусь за ручку двери.

Выйдя из квартиры, я игнорирую лифт и спускаюсь с девятого этажа по лестнице. Минуя пролеты, решаю отправиться в спортзал и выбить дерьмо из боксерской груши, потому что у меня нет ответов на вопросы, которые только что задавала моя бывшая девушка.

Глава 38

Карина

— Что ты решила? — Алена задумчиво изучает экран большого и очень навороченной музыкального автомата, над которым мы зависли, как дети в музее современной техники. — Я просто темный лес… — резюмирует, листая «страницы» и гуляя пальцем по сенсорным кнопкам меню, в котором вот так, с первого раза, разобраться не так уж просто. — Так что? — смотрит на меня, оставляя попытку поставить какую-нибудь музыку.

— Я согласна… — обернувшись через плечо, осматриваю зал кафе, которое ее парень планирует открыть через несколько недель.

— Вот и славненько, — хихикает Алена. — Это лучше, чем работать в какой-нибудь «Барабуле», где одни пьяные идиоты…

— Да… — отвечаю тихо.

Мне предложили место официантки с возможностью перейти в бармены, если я решусь пройти курсы.

Здесь очень стильный интерьер с множеством мелких деталей, вроде развешанных по стенам старых виниловых пластинок и гитар, а барная стойка выполнена из темно-коричневого дерева, состаренного так натурально, будто она из позапрошлого века. Очень колоритно и круто. И судя по всему, это будет открытие года, так что чаевые мне обеспечены.

Сегодня здесь человек тридцать «своих». Это друзья Никиты, парня Алёны, то есть, отборные мажоры города в такой концентрации, какую увидишь далеко не каждый день. Это что-то вроде презентации заведения, и она проходит на ура. Я здесь случайный гость. Меня позвала Алена, чтобы я могла «осмотреться», но мой внутренний компас такой подавленный, что я с трудом выжимаю из себя улыбку, когда встречаюсь глазами с Лексом, который развлекает компанию девушек «от Гуччи» рядом с барной стойкой.

Приложив два пальца ко лбу, он салютует мне в своей любимой беспечной манере.

— Он на тебе дыру протер, — замечает Алена. — Откуда ты его знаешь?

Втянув в себя воздух, снова смотрю на автомат.

— Долгая история… — отвечаю Алене.

Здесь не только Лекс. Еще здесь Марк, парень Лены. Она и сама здесь, и я с трудом не показала ей средний палец. Даже сейчас мой затылок печет, а мысли, как полые деревяшки.

С тех пор как я увидела здесь его друзей, меня разрывает на части.

Я не знаю, где он сам.

Мы поссорились три дня назад, и я раз пятьсот хотела плюнуть на все и написать первой. Наверное, мне нравится страдать и перемещаться в пространстве, как сомнамбуле, раз я до сих пор этого не сделала, но он так привык раздавать людям указания, что перестал это замечать.

У меня не так много предложений с нормальной работой, чтобы я разбрасывалась ими, потому что так решил Денис Фролов! Но как бы там ни было, я именно это и сделала… отказалась от места в ночном клубе “Барабуля”, хотя зарплата там обещала быть в разы больше. Я сделала, как он хочет, черт возьми.

То, что я все еще здесь и не спешу уходить — еще один шаг ему навстречу.

Он знает, где я нахожусь.

Я обновила историю в своих соцсетях полчаса назад, и я знаю, что он ее видел.

— Музыка будет или нет? — за спиной Алёны возникает Никита.

Обнимает ее под ребрами, прижимая к себе, и заглядывает в экран автомата через ее плечо.

— У меня мозгов не хватает, — смеется она ему в шею.

Я отвожу глаза, чтобы не видеть, как они целуются.

Эта сцена заставляет чувствовать себя ужасно одиноко в помещении, забитом людьми. Я здесь лишняя, потому что почти никого не знаю, а тех, кого знаю, предпочла бы вообще не видеть, особенно Влада, который заходит в кафе в компании какой-то телки.

— Черт… — шепчу, впервые в жизни испытывая желание слиться с обстановкой.

Я слишком расстроена, чтобы в одиночку противостоять негативу в свой адрес, тем более, на чужой территории, но бежать вот так, поджав хвост, тоже не могу. Ведь я собираюсь здесь работать, и я не позволю Владу и его команде выкурить себя отсюда.

Это не значит, что мне не страшно. Теперь, когда я знаю, на что они способны…

Никита водит пальцем по экрану, и через секунду из автомата начинает звучать долгожданная музыка.

— Да будет свет, — посмеивается в ответ на кислую мину Алены.